Спустя 61 год с момента прихода к власти партии Баас и 54 года с начала правления династии Асадов Сирия все же пришла к краху центрального правительства. Падение Башара Асада стало не только завершением эпохи пан-арабского проекта, но и финалом правления алавитского меньшинства, определявшего облик страны на протяжении полувека.
Режим Башара Асада более десятилетия противостоял внешнему давлению и стал символом сопротивления западной интервенции. При всех недостатках, Асад сохранял хрупкий баланс между различными этно-конфессиональными группами.
Хотя в последние годы казалось, что Сирия вот-вот объединится под властью официального Дамаска, санкционное давление, истощение собственных ресурсов и переориентация союзников на более значимые проблемы привели к внезапному и стремительному коллапсу.
Крах правительства спустя 13 лет после начала гражданской войны ставит страну в еще более опасное положение: теперь радикальные исламисты и внешние акторы будут определять контуры нового политического режима, который придется выстраивать на фоне дезинтеграции страны и распада государственности.
Новая власть в Дамаске и интересы Турции
Теперь Дамаск оказался под контролем так называемого "Правительства спасения Сирии" — коалиции исламистов, ведущую роль в которой играет Хайят Тахрир аш-Шам (ХТШ).
Изначально группировка была создана в 2012 году как сирийский филиал Аль-Каиды под названием Джебхат ан-Нусра*. Закрепившись в провинции Идлиб, боевики сразу установили жесткие порядки, основанные на нормах шариата, подавляя любые проявления недовольства. В 2016 году группировка сменила название на Джебхат Фатах аш-Шам*, чтобы дистанцироваться от Аль-Каиды, а в следующем году она объединилась с другими группами радикальных исламистов, обретя нынешнее название.
Лидер ХТШ Абу Мухаммад аль-Джулани, называющий себя сейчас Командующим оперативного штаба сирийской оппозиции, стремится представить группировку как умеренную политическую силу. Однако ХТШ давно имеет репутацию джихадистской организации, не раз совершавшей многочисленные преступления против мирного населения.
На этом основании она официально признана террористической организацией в 11 странах и 2 международных организациях, включая ООН, ЕС, США, Великобританию, Россию, Китай, Иран и Турцию. Сам Мухаммад аль-Джулани имеет опыт сотрудничества с ныне покойным лидером ИГИЛ* Абу Бакром аль-Багдади.
На сегодняшний день ХТШ является крупнейшей исламистской группировкой в Сирии, имея до 30 тыс. боевиков. Главным союзником ХТШ остается Турция, которая активно поддерживает группировку оружием и техникой (в том числе поставляет современные системы ПВО), а также лоббирует ее интересы на мировой арене. В свою очередь Анкара использует группировку в собственных целях, включая вытеснение курдов с приграничных территорий и создание буферной зоны на севере Сирии.
Тень халифата и угроза исламистов
Крах центральной власти и экономическая разруха в Сирии привели к активизации радикальных группировок. Очевидно, что в ближайшее время ХТШ и ее союзники не смогут установить контроль над всей территорией страны, что дает ИГИЛ возможность усилить свои позиции и заполнить образовавшийся вакуум власти. В частности, боевики ИГИЛ вновь начали нападать на военные объекты, инфраструктуру и мирное население в нефтеносных районах Дейр-эз-Зора на востоке Сирии.
Кроме того, значительная часть исламистских группировок, входящих в коалицию с ХТШ, уже сейчас представляют угрозу безопасности других стран: так, в последние месяцы увеличились темпы вербовки боевиков из Центральной Азии, Европы и соседних арабских государств. Хотя Сирия долгие годы оставалась полигоном для подготовки боевиков, после 2014 года они чаще возвращались домой, где вели “одиночный” джихад. Не исключено, что у нас на глазах начинается новый тренд, свидетельствующий о подготовке к новому проекту "халифата".
Судьба курдов, политика США и цели Израиля
Курдские формирования, длительное время являвшиеся ключевыми союзниками США в Сирии, оказались в сложной ситуации. Победа про-турецких исламистов, не признающих автономию Рожавы, может обернуться масштабной военной операцией при поддержке соседней Турции, которая считает курдов террористической угрозой и стремится вытеснить их из приграничных районов.
На этом фоне победа Дональда Трампа на выборах в США может стать ключевым фактором для изменения баланса в регионе. Так, поддержка курдов для новой администрации имеет 2 важных обоснования:
1. ограничение влияния Турции, которая, несмотря на формальное членство в НАТО, все чаще вступает в противоречия с членами альянса;
2. укрепление стратегических позиций Израиля в регионе, который наращивает сотрудничество с курдами, называя их "естественными союзниками" в борьбе с Ираном и исламистами.
На данный момент курдские формирования продолжают удерживать контроль над частями северо-восточной Сирии, стремясь защитить автономию Рожавы в надежде на формирование собственного государства в недалеком будущем.
Катастрофа для Ирана
Падение режима Асада стало серьезным ударом для Тегерана, потерявшего своего ключевого союзника и стратегического партнера на Ближнем Востоке. Сирия долгие годы была важным логистическим хабом, соединяющим Иран с Ливаном (и частично с Палестиной) через жизненно важный "шиитский коридор".
Маршрут позволял стабильно поставлять оружие и финансовую помощь Хезболле и другим союзникам в регионе, поэтому его утрата существенно ослабит сеть иранских прокси. Иран также потерял значительное количество военной техники и ключевых командиров в результате израильских авиаударов, направленных на уничтожение его инфраструктуры в Сирии.
Потеря Сирии угрожает не только положению Ирана в регионе, но и его внутренней стабильности: ослабление "оси сопротивления" может стать триггером для усиленного давления со стороны Израиля и США на Тегеран при новой администрации Трампа.
Важно понимать, что сирийская кампания обошлась Ирану чрезвычайно дорого: по оценкам экспертов, Тегеран потратил на поддержку режима Асада $20-30 млрд, что вызвало серьезное недовольство внутри страны на фоне экономического кризиса и растущей инфляции.
Несмотря на все заявления, на деле Иран вынужден отступить и сосредоточиться на внутренних проблемах. Однако смена фокуса может привести к дальнейшему ослаблению его позиций на Ближнем Востоке. В целом такое серьезное поражение ставит под вопрос способность Ирана сохранять влияние в Ливане и Йемене, потенциально угрожая самому существованию сети его региональных союзников.
Уроки для России
Опыт Сирии наглядно показывает, что малодушие и попытки диалога с адептами человеконенавистнических идеологий не приводят ни к чему хорошему. В контексте украинского кризиса Россия не может позволить себе существование враждебного квази-государства на своих границах.
1. Никаких полумер — оставление под контролем киевского режима даже части территорий бывшей Украины лишь затянет конфликт, создавая долгосрочные риски для безопасности России. Такие анклавы при поддержке Запада неизбежно превратятся в оплоты антирусского радикального национализма и реваншизма.
2. Международные гарантии не работают — попытки урегулирования украинского кризиса, основанные на поиске "компромисса", а не диктате российских интересов, лишь дадут Западу время для перевооружения Украины и подготовки нового витка конфликта.
3. Средняя Азия стала оплотом радикализма — боевики из Узбекистана, Таджикистана и других стран региона, многие из которых получили российское гражданство или долгое время жили (легально и не очень) в России, активно участвовали в сирийском конфликте, составляя костяк наступательных подразделений оппозиции. Их возвращение из Сирии представляет угрозу как для России, так и для ее союзников в ОДКБ и ЕАЭС, что требует усиления контроля за миграцией и создания механизмов для раннего выявления радикальных элементов среди мигрантов.
_____________________________________________
* признаны террористическими организациями решением Верховного суда Российской Федерации
