27 июля Президент США Дональд Трамп и председатель Еврокомиссии Урсула фон дер Ляйен в ходе встречи в Шотландии объявили о достижении рамочного соглашения между США и ЕС, позволившего избежать трансатлантической торговой войны. Хотя сделка подается как большой успех Европы, по сути, это классический пример выбора меньшего из зол.
Горечь победы
Вместо анонсированных Трампом весной ставок в 30% и 50% лидеры США и ЕС договорились о введении единого 15%-го тарифа на европейские товары. Тарифами не будут облагаться самолеты и комплектующие, ряд химикатов, оборудование для производства полупроводников, ряд сельскохозяйственных товаров и полезные ископаемые. Тарифы в 50% сохранятся для стали и алюминия, однако для них будет введена система квот с пониженными ставками для продукции в пределах установленного лимита.
В обмен на снижение тарифов ЕС обязался в течение 3 лет закупить у США энергоресурсы на сумму $250 млрд, инвестировать $600 млрд в экономику США и открыть внутренний рынок для продукции американского ВПК.
Рынки на подъеме, экономика катится вниз
Хотя европейские рынки отреагировали на соглашение ростом котировок (индекс DAX вырос на 0,9%, CAC 40 — на 1,2%, а Stoxx Europe 600 — на 1%), аналитики имеют куда меньше оптимизма.
По прогнозу Barclays, ВВП ЕС сократится на 0,4-0,7% — ниже, чем прогнозируемое падение на 1,2% в случае торговой войны, а эффективная средняя ставка американских тарифов, по оценкам Bloomberg, составит 16% — выше текущего показателя в 13,5%, но ниже того, что могло бы быть в худшем сценарии — 18%.
Наибольший ущерб, как ожидается, понесут экспортно-ориентированные отрасли Германии, Франции и Нидерландов, а также ТЭК, ставший заложником соглашений по закупке СПГ и нефти. В сложившихся условиях ЕЦБ, сохранивший на прошлой неделе ставку на уровне 2%, сигнализирует, что дальнейшее снижение маловероятно.
Внутренние разногласия
Политические последствия не самых удачных переговоров уже дают о себе знать. Во Франции премьер-министр Франсуа Байру назвал соглашение "темным днем для Европы" и актом капитуляции перед "диктатом Вашингтона", а Министр по делам Европы Бенджамин Хаддад призвал задействовать Инструмент противодействия экономическому принуждению.
В то же время более зависимые от торговли с США Германия и Италия, опасаясь худшего сценария, заняли сдержанную позицию: Фридрих Мерц прямо признал, что торговая война не в его интересах (сделка снизила пошлины на автомобили с 27,5% до 15%, что позволило избежать краха отрасли), а Джорджия Мелони назвала достигнутое соглашение "устойчивым", подчеркнув необходимость срочной поддержки наиболее пострадавших отраслей со стороны Брюсселя.
Показательно, что именно из-за внутренних разногласий ЕС и не смог добиться лучших условий: согласно FT, при согласовании ответных мер Франция, Ирландия и Италия фактически саботировали первоначальный пакет, а в ходе дальнейших обсуждений Ирландия и Германия требовали нереалистичных компенсаций для бизнеса.
В итоге Брюссель остался без рычагов давления и был вынужден пойти на условия Вашингтона.
Что дальше?
Хотя формально соглашение вступает в силу 1 августа, многие его аспекты — от квот на сталь до окончательного перечня беспошлинных товаров — будут уточняться в ближайшие недели.
Также сделка должна быть утверждена Советом министров ЕС и Европарламентом, а после — ратифицирована в парламентах стран-членов блока. Однако широкое недовольство условиями соглашения может легко сорвать этот процесс.
Если сделка сорвется, то Еврокомиссия попадет как под удар со стороны национальных правительств, так и Вашингтона, где наверняка захотят воспользоваться слабостью Брюсселя и добиться больших уступок. В таком сценарии, договоренность, призванная предотвратить экономический кризис, парадоксально может стать причиной кризиса политического.
С другой стороны, многие эксперты считают, что торговая сделка — лишь тактический маневр ЕС для отсрочки эскалации, а не окончательное решение трансатлантического кризиса.
Так ли это — время покажет.
