В 2021 году я опубликовал 50 еженедельных выпусков фактора протеста.
Общая статистика протестов в Москве:
❌ За 2021 год в городе прошло акций: 786
? Суммарное количество участников: 78 280 чел.
?Количество акций с участием выше 1000 чел.: 11
Темы протестов:
❗️Политика: 86%
❗️Социальная тематика: 5.5%
❗️Строительство: 3.5%
❗️Благоустройство: 2.5%
❗️Экология: 1.5%
❗️Здравоохранение: 1%
‼️ Средний протестный балл: 1
В 2021 году протест можно разделить на 3 основных этапа:
1. Январь – март: высокая активность на фоне возвращения Навального в Россию и его последующего заключения;
2. Апрель – сентябрь: трансформация протеста в инструмент предвыборной агитации перед выборами в ГД, нивелирование протеста в качестве фактора влияния на политические процессы;
3. Октябрь – декабрь: трансформация протеста в инструмент предвыборной агитации и формирования актива перед грядущими муниципальными выборами.
Фоном остались продолжительные темы «покормить голубей», «за Фургала», «за Платошкина» и ситуативные одноактные активности, например, пикеты или импровизированные митинги у посольств и консульств.
Специфика московского протеста, в сравнении с мировыми протестными акциями — в отсутствии значимых чистых «антиваксерских» выходов на улицу. Из почти тысячи акций — можно вспомнить лишь антиваксерскую акцию у штаба общественной поддержки ЕР летом.
По большей части уличный протест из инструмента политического лоббирования и попытки влияния на внутреннюю политику превратился в избирательный инструмент, способ агитации и коммуникации с избирателем в «поле».
Несмотря на активную маргинализацию протеста различными политическими представителями вроде сторонников Платошкина, ковид-диссидентов, антиваксеров и коммунистов, использующих маргинальную риторику для расширения и удержания своего электората в начале и середине года, мы наблюдаем угасание данного процесса в связи со сменой повестки.
Также протест перестал быть массовым, приобретя форму локальных выходов по различным поводам. Если раньше любая акция воспринималась как нечто неординарное с высокой численностью участников, то сейчас протестная форма выражения мнения по любому вопросу (в том числе неполитическому) воспринимается как уже рутинный диалог части общества с властью.
«Культура протеста» (есть и такое явление) в России очевидно отличается от западных стран, где до сих пор регулярно проходят многотысячные митинги и акции, в том числе с применением насилия как со стороны протестующих, так и со стороны силовиков.
Хочется надеяться, что это связано с социальным самочувствием нашего общества, которое из негативного медленно мигрирует в нейтральное, и зажигательные речи популистов уже не оказывают мобилизующего влияния на людей.
С оптимизмом будем смотреть в социологию и год грядущий.
